Новый руководитель научного архива ФИЦ КНЦ РАН

Научный архив Кольского научного центра Российской академии наук формировался одновременно с самим Центром, когда на Крайнем Севере была создана Хибинская горная станция Академии наук СССР, преобразованная в 1934 году в Кольскую базу Академии (КБАН СССР). Ученый секретарь КБАН Антонина Оранжиреева в 1935 году собрала первый научный архив деятельности ХИГС-КБАН СССР по Кольскому полуострову.

Сегодня Научный архив располагается в здании Президиума КНЦ РАН, в Апатитах, на улице Ферсмана, 14. В 2025 году у него появился новый руководитель – Людмила Панасенко.

– Как можно представить сегодня ваше подразделение людям, которые мало что знают об архивах?

– У нас маленький, но комплексный архив. Нам распоряжением Правительства РФ предоставлено право постоянного хранения документов, то есть мы никуда их не передаем, в отличие от большинства организаций. Иными словами, мы некий промежуточный этап между архивом организации и федеральным государственным архивом или архивом субъекта федерации. У нас есть документы Архивного фонда Российской Федерации. Это в первую очередь, научные труды наших ученых и, конечно, управленческие и организационные документы, отражающие историю и этапы становления и развития нашего Центра. Также архив хранит документацию по личному составу, – те сведения, которые могут пригодиться гражданам, чтобы они могли отстоять свои социальные права, такие как право на льготы, выплаты, пенсии. То есть наша задача – не только сохранить научное наследие, но и оказывать гражданам посильную помощь в защите их прав.

– Людмила Игоревна, а сколько документов сегодня включает Научный архив КНЦ РАН?

– Около 31-32 тысяч единиц хранения. Для того, чтобы сказать точнее, необходимо провести проверку наличия и состояния. Сложно подсчитать количество документов еще и потому, что часть их поступила в архив в виде россыпей – кто-то что-то принес. Эти документы нуждаются в научно-технической обработке и экспертизе ценности, и только после этого мы сможем их либо поставить на государственный архивный учет, либо отобрать к уничтожению.

У нас должно было быть гораздо больше документов, но долгое время прием не проводился. Связано это с тем, что в девяностые и двухтысячные годы научный центр был отдельным юридическим лицом, институты тоже. С архивным законодательством разобраться непросто, и руководители институтов сами решали, что будет с их документами. Архивисты ПАБСИ обращались за методической поддержкой и согласованием своих документов в Архив РАН в Москве, кроме того, большая часть архивных документов Ботсада (почти весь архивный пятый фонд ПАБСИ) сегодня находятся на его территории. Есть свои хранилища у ИХТРЭМС, есть у ГоИ. ПГИ и ММБИ, входившие в систему научных учреждений КНЦ до 1991 года, также остались с собственными архивами, и мы по закону не имеем права принимать их документы. Все очень сложно, и основные проблемы именно у тех, кто хочет сдать документы: у учреждений федерального подчинения, но с «пропиской» не в Москве. Надеемся, что соответствующие изменения в наш профильный закон скоро внесут, и мы сможем обсудить с коллегами из ПГИ и ММБИ будущее их архивных фондов.

– Какие самые старые документы у вас на хранении?

– Например, отчет заведующей Хибинской горной станции Елены Павловны Кесслер об организации работы от 1930 года. Есть некоторые фондовые включения самого начала века, 1908 года, касающиеся морских исследований: это документы предшественников Мурманского морского биологического института. А в основном отсчет ведется с даты основания Хибинской горной станции (ХиГС), причем от великого до утилитарного: есть как материалы Полярной конференции, так и приказы по личному составу, рукописные, с пометками «уволить», «принять», в том числе истопников, конюхов. Есть личные дела сотрудников, но, скорее всего, не всех. Нельзя сказать, что до нас дошли все документы. Переезд хуже пожара, а архив переезжал вместе со всем Центром в новые здания в Апатитах. Вероятно, часть документов перемещали на временные площади во время эвакуации, но, боюсь, эту историю не восстановить.

– Те, кто сегодня занимаются наукой, пользуются архивом?

– Да, мы очень рады, что к нам приходят в читальный зал, делают запросы. Поскольку архив внутри организации, то для своих работников делаем поблажку – можно взять документы в рабочие кабинеты.

– А как бумажная документация переживает время? Почти ведь сто лет прошло!

– Архиву нашему очень повезло, поскольку в целом климат и температурно-влажностный режим, который поддерживался в хранилищах, достаточно благоприятны для хранения бумаг. И в целом бумага – материал весьма стойкий. С чернилами проблем больше, они имеют свойство выцветать, поэтому важно хранить документы подальше от света. Часть документов у нас вообще написана карандашом на хрупкой кальке. Да, такого, казалось бы, быть не должно, но такова наша история.

Мы предпринимаем некоторые шаги, хотя у нас не специализированное изначально хранилище. Да и требований особых раньше не было, первые появились только в середине XX века. В госархивах сейчас полностью автоматизированные системы климат-контроля, которые постоянно следят за соблюдением условий: влажность 50 процентов, температура +18. Мы тоже стараемся поддерживать нужный режим. Например, в Научном архиве отключено лишнее отопление, установлена климатическая система приточной вентиляции, которая забирает воздух с улицы, фильтрует и подает внутрь свежим.

В последние годы большая часть документов распечатывается. Всероссийский научно-исследовательский институт документоведения и архивного дела провел исследования и дал рекомендации о том, какие лучше использовать принтеры, какие чернила подходят для сохранности документов. Но тут вопрос к нашим возможностям, скорее, и к желанию фондообразователей.

Особая история – фотографии. Их у нас немного, и для них требуются особые условия хранения, которые мы обеспечить не всегда можем. Поэтому то, что у нас есть сегодня, хранится в условиях, пригодных больше для бумаги, – это в основном фотоальбомы, то есть позитивы, наклеенные на бумагу или картон.

Если говорить об электронных документах, их у нас на хранении немного, и они поступили не на материальных носителях (дисках или флешках), а именно в цифровом формате – мы скачали подготовленные коллегами файлы через внутренний облачный сервис на жесткий диск, а копии поместили в директорию архива в локальной сети.

– Почему фотографий мало, ведь многие ученые увлекались фотографией?

– Мало отдавали в архив, больше хранили в институтах, в лабораториях. Наши альбомы – это, в основном, советский период: первые стройки, соцсоревнования, совместные заседания… Плюс сейчас довольно сложные законы относительно изображения, авторского права, также остро стоит вопрос атрибуции снимков. Если нет архивного описания, если мы не можем понять, кто и почему изображен на фотографии, мы не можем включить ее в фонды.

Не так давно из спорткомплекса «Наука» нам передали множество фотографий, из детсадов академических, со спортивных состязаний. Если с атрибуцией таких фото кто-то нам поможет, будем благодарны!

– Если сотрудники КНЦ РАН, например, покидают город, могут ли они отдать в Научный архив документы личного характера?

– Я была бы очень рада, если бы мы смогли организовать такую работу с людьми, с выдающимися учеными, которые многое сделали для центра, для области и для науки в целом. Личные фонды – это невероятно интересный источник знаний и полезный инструмент для популяризации науки, возможно, что какие-то документы помогут молодым людям определиться с будущей профессией и мотивируют заняться наукой. Но на это нужны силы, необходимо вести такую работу заблаговременно и систематически. И, конечно, нужно желание ученого сохранить свои документы.

– А с технической точки зрения каким хотелось бы видеть наш архив?

– По моему ощущению, нам не хватает средств и кадров. Текущий рабочий состав не позволяет нам полностью проводить весь цикл архивных работ.

Безусловно, хотелось бы развивать информационные технологии, потому что будущее за ними. Если нас нет в интернете, можно сказать, что нет вообще: не найдя в сети информацию, пользователь не захочет выяснять ее наличие «в оффлайне», побоявшись, что много времени уйдет впустую. Необходимо провести оцифровку документов, хотя бы наиболее важных. Пока что оцифровываются единицы – и только в срочном порядке. Фотоальбом Кольского научного центра РАН на странице сайта – это полностью заслуга Евгения Боровичева и Екатерины Копеиной из ПАБСИ. И огромное спасибо сотрудникам Ботсада, что они передали нам эти файлы! Некоторые подвижки есть. Например, мы получили из Росархива лицензию на использование программного комплекса «Архивный фонд», который в будущем даст возможность быть в государственной системе удаленного доступа к архивным документам, позволит выгружать электронные образы документов напрямую. Нам бы хотелось и исторические документы загрузить, и информацию о новых исследованиях.

Еще очень интересная вещь – открытые репозитории первичных научных данных, по которым можно отследить детали исследований на каждом этапе, а не только узнать конечный результат в виде статьи или патента. Это черновики, графики, данные разнообразных анализов. Все это интереснейший материал, который хотелось бы сохранить. У нас в стране такие репозитории есть, но либо созданы для внутреннего пользования, либо в пределах достаточно узкой научной дисциплины. Тема эта относительно новая, сложная и с технической, и с нормативной сторон. Но мне кажется, такой быстрый научный обмен данными был бы всем на пользу.