Как жизнь, северяне? О планах, надеждах и опасениях жителей Заполярья – словами ученых

Наука – это всегда интересно, а наука о людях – особенно! И как же важно с ее помощью проверить свои ощущения, сверить собственное мнение и принятые решения с общим настроением земляков. Тех самых, что живут на Крайнем Севере в сложных климатических и экономических условиях. Зачем мы тут и чего мы ждем? Об этом расскажет монография «Динамика социального развития территорий российской Арктики в оценках населения: Мурманская область», которая была завершена в конце 2019 года и вскоре должна выйти в свет. Предназначена монография для ученых-экономистов, социологов, специалистов в области управления социальными процессами, студентов и всех, кому интересно происходящее в Арктической зоне.

Эту работу подготовили ученые Института экономических проблем имени Лузина КНЦ РАН – авторский коллектив под руководством доцента, кандидата экономических наук, ведущего научного сотрудника отдела социальной политика на Севере Ирины Гущиной.

– Монография написана на основе многолетних социологических исследований по типу мониторинга, когда базовая часть вопросов регулярно повторяется, но могут добавляться тематические блоки по актуальной на данный момент тематике, – рассказывает Ирина Александровна.

– Мониторинги мы проводим с 2002 года нашим небольшим коллективом, постоянные члены которого и стали авторами монографии.

Ученые поставили перед собой цель: на основании изучения динамики социальных процессов выявить факторы, способствующие или препятствующие эффективному развитию арктического сообщества в условиях возрастания геополитической и экономической роли российской Арктики.

Организация и проведение опроса выглядит вкратце так: после разработки программы исследования и ее главного инструмента – анкеты, начинается полевой этап. Анкетеры (обычно это студенты, будущие социологи и экономисты), в соответствии с маршрутными листами отправляются в поквартирный обход, где и встречаются с респондентами.

– Это люди разного пола и возраста, разных профессий и уровня образования, места проживания. Именно эти данные мы просим вписать в так называемую паспортичку анкеты, без указания фамилии, имени, отчества респондента. Такой подход обеспечивает широкие возможности сопоставления социологической информации по всем этим параметрам, при соблюдении одного их основных принципов анкетирования – анонимности.

Нынешняя «ковидная» обстановка, связанная с жестким ограничением социальных контактов, очевидно, вынудит нас отойти от отработанной методики и очередной опрос будет телефонным, что имеет свои плюсы и минусы.

– Используя методологические и методические подходы из разных сфер научного знания, мы стремились аргументировано объяснять многоплановые социальные явления, влияющие на социальные процессы как в Мурманской области, так и в России в целом, – продолжает Ирина Александровна. - Кроме того, наша группа плодотворно сотрудничает с коллегами из Вологодского научного центра РАН (ВолНЦРАН) – начиная с 2002 года мы участвуем в их масштабных социологических исследованиях в рамках Северо-Западного федерального округа. Это многолетний мониторинг по широкому кругу социальных и социокультурных проблем модернизации регионов СЗФО, где мера нашей ответственности - организация и проведение социологических опросов в Мурманской области. Благодаря этому взаимодействию, мы смогли сформировать обширную базу социологической информации.

Итак, обратимся к монографии и ее данным. Вначале – немного истории.

Как сказано в работе, долгие десятилетия Арктика воспринималась одновременно как форпост безопасности страны, кладовая природных богатств и местность, дискомфортная для проживания людей. На территории Мурманской области (в ее современных границах) в 1895 году проживало всего 8960 человек, в основном на Кольском, Терском и Кандалакшском побережьях. Мурманская область, ныне полностью входящая в Арктическую зону РФ, в сравнении со многими регионами Российской Федерации, довольно молода – образована 28 мая 1938 года. При этом интенсивное развитие промышленности здесь началось еще до войны в отличие от арктических нефтегазовых регионов более позднего освоения.

Тогда же начало расти количество населения – сюда приезжали и ученые-геологи, и те, кто поднимал промышленность на грандиозных стройках. В советские времена привлекательность жизни на Севере поддерживалась с помощью льгот и компенсаций, повышенного уровня оплаты труда. Так, в 1989 году численность населения в области составила 1164,1 тысяч человек. В постсоветский период сформировалось мнение о том, что Север обходится слишком дорого, что отразилось на резком сокращении финансирования северных регионов.

«Социальная цена реформ, которую пришлось заплатить северянам, наряду со всем населением нашей страны, способствовала росту настороженного, критичного восприятия многочисленных модернизаций и оптимизаций. Эти опасения, в значительной степени, проявились в росте миграционных настроений, прямым следствием которых стало масштабное сокращение численности населения, начавшееся в 90-е годы прошлого столетия, в первую очередь, из-за миграционной убыли. На протяжении всего постсоветского периода население Мурманской области сокращалось с различной по годам интенсивностью, но пик «чемоданной лихорадки» пришелся на нулевые годы нынешнего века. Всего же за три последних десятилетия численность населения Мурманской области сократилась на 443,5 тысяч человек» – говорится в монографии.

– В ходе исследования ученые КНЦ РАН, в частности, изучали такие факторы, как уровень материального благосостояния северян, оценки самоидентификации по признакам бедности-богатства и покупательной способности, удовлетворенности жизнью и уровня оптимизма в отношении будущего, а также параметры социального настроения. Оценивая восприятие жителями региона государственной и муниципальной политики, ее эффективность особое внимание авторы уделили выявлению и анализу наиболее острых социально-экономических проблем, информационной открытости власти и эффективности каналов обратной связи. Особое внимание уделено процессам саморазвития в муниципальных образованиях региона. Для этого в 2018 году мы провели экспертный, а в 2019 году – массовый соцопросы городах области.

Основные выводы и результаты исследования таковы.

Сокращение реальных доходов отмечает большинство респондентов. С 2008 по 2017 год соотношение среднемесячного фактического (по результатам собственной оценки) дохода к прожиточному минимуму колебалось от 1,7 раза в 2008 году, 2,4 раза в 2013-м и 1,8 раза в 2017 году. Доля респондентов среднего достатка снизилась, и больше стало тех, кто относит себя к бедным. Следует отметить, что доходы жителей Мурманской области ниже и общероссийских, и доходов в целом жителей Северо-Западного федерального округа. Уязвимость положения северян усугубляется тем, что наши доходы – это, в основном, заработная плата, поскольку прибыли, к примеру, от приусадебных участков здесь практически нет. Самая острая, по мнению жителей региона, проблема: низкий уровень жизни и высокие цены. Также первоочередными проблемами люди называют качество услуг ЖКХ, качество и доступность услуг сферы здравоохранения.

Работа в Мурманской области окончательно утратила материальные преимущества. Во времена СССР люди стремились на Север зачастую «за длинным рублем». Анализ миграционных настроений показал, что хотели бы уехать в другой регион России около четверти респондентов, основные причины для переезда - низкие заработки, дискомфортная среда проживания, желание учиться в центре России. В то же время, с 2013 по 2017 годы несколько возрастала доля тех, кто удовлетворен своей жизнью и уверен в собственном будущем.

Запас социального терпения населения Мурманской области (в сопоставлении с общероссийскими показателями за 2007 –2017 годы) был ниже в течение этого периода, а протестные настроения – значительно выше. Протестные настроения можно расценить и как показатель низкой результативности власти, и как запрос на совершенствование социальной политики. Он свидетельствует об определенном уровне социальной напряженности в регионе.

Привычно низок уровень одобрения деятельности органов муниципального управления: и в 2011 году, и 2017-м более половины респондентов эту деятельность не одобряли, ниже всего оценивая «успехи» в сфере ЖКХ, обеспечении доступным и качественным жильем, услугами здравоохранения. По-прежнему наблюдается информационная закрытость власти, хотя возможностей для общения все больше.

Следствием слабой информационной политики можно считать крайне низкую включенность жителей в процессы социального управления: более половины респондентов считают, что не имеют возможности влиять на власть при принятии управленческих решений, и более 20 процентов о такой возможности даже не знают.

В оценке результативности государственной политики на Севере и в Арктике (в сферах здравоохранения, образования, межнациональных и межконфессиональных отношений, финансово-экономической, социально значимой транспортной инфраструктуры и ЖКХ) Мурманская область занимает средние позиции, значительно отставая от таких северных регионов как Ямало-Ненецкий АО, Республика Коми, Ханты-Мансийский АО.

Население Мурманской области мало знакомо с проектами государственной арктической политики, но, в то же время, жители ожидают позитивных изменений как в экономической, так и в социальной сферах, правда, в отдаленном будущем. Наиболее перспективными направлениями деятельности респонденты определяют освоение нефтегазовых месторождений, Северный морской путь, добычу морских биоресурсов. Высказываются опасения, что государство будет осваивать новые арктические территории вахтовым методом, который не предполагает развитие регионального рынка труда, при этом около 20 процентов респондентов готовы получить специальности, перспективные в условиях активного освоения арктических территорий.

Почти 40 процентов жителей Мурманской области считают, что следует разработать специальные законы и проработать особые меры поддержки населения, проживающего в Арктической зоне.

Более семидесяти процентов респондентов считают, что основой потенциала развития местных сообществ являются традиционные ценности: крепкая семья, здоровье, интересная работа, толерантность в отношении социально уязвимых групп населения и представителей других национальностей, высокий уровень доверия к землякам, общие нормы и ценности по месту своего проживания. Но реализуются эти возможности, по мнению жителей, недостаточно эффективно, что отчасти связано с низким уровнем доверия населения к местной власти.

– Мы считаем, что для эффективного взаимодействия между властью и региональным социумом необходимо воспринимать и правильно интерпретировать сигналы от населения, – говорит Ирина Гущина.

– Раньше, во времена активного реформирования, интерес к результатам наших исследований со стороны структур управления был достаточно высок, чего нельзя сказать о настоящем периоде. Мы много пишем о том, что социологическая информация должна стать непременной компонентой при разработке и принятии управленческих решений, но воз и ныне там. Возможно, причина тому – порой нелицеприятные для власти результаты замеров общественного мнения по тем или иным аспектам социально-экономической ситуации в городах и области. В то же время, большим преимуществом наших исследований я считаю их независимость, неангажированность.

По словам ученых, в условиях особого внимания к Арктике, необходима организация единой региональной системы социологического мониторинга. Организованная с учетом общественного мнения обратная связь, поспособствует пониманию восприятия арктическим сообществом социально-экономических процессов и выбору обоснованных подходов к управленческим решениям.

– При целенаправленной социальной политике органов региональной власти и местного самоуправления, есть возможность реализовать лозунг «На Севере жить!». Сотрудники нашего института, занимающиеся вопросами социального развития, на протяжении многих лет транслировали его во все инстанции, вплоть до Совета Федерации, говоря о необходимости создать достойные условия жизни населения арктических регионов, вклад которых в ВВП страны составляет более 10 процентов.